За бортом парома неторопливо проплывают скандинавские пейзажи, тяжёлое, низкое, серое небо. Серое, холодное море и холодная полоска берега между ними — мечта. Иметь бы здесь домик на берегу, чтобы по вечерам сидеть у камина с Аней, слушать шум моря и стук её сердца.
Аэропорт Хельсинки Виктор и Елена.
— Боже мой, ты нисколько не изменилась, а ведь лет десять уже прошло.
— Да, лет десять. Ты тоже всё тот же. Морщин только, немного добавилось.
— Спасибо, но это не правда, я каждый день бреюсь и вижу в зеркале, что время идёт.
— Тебе даже на пользу. Некоторые люди становятся красивее с возрастом — ты один из них.
— Ладно врать-то, а то поверю. Жаль, что ты только проездом. Может, денёк другой побудешь у нас? Илма была бы рада, попарились бы вечерком, а? С ней только ты можешь потягаться, по-русски с веничком. Когда ты последний раз парилась по-настоящему?
— Это правда, с Илмой лучше всего, и парилась я уже… Не помню когда.
— Вот видишь, а у меня всё готово, и домик там же на берегу озера и банька в порядке. Я на улице большую купель организовал, с ледяной водой — мечта. И венички берёзовые и квас, как ты любишь. Давай? А потом по рюмочке «столичной» из морозильничка… у меня такие солёные огурчики в этом году получились — закачаешься, с хренком. Ну? Уговорил?
— Уговорил, но не сейчас, надо сделать дело, а потом обещаю — обязательно приеду.
— Эх, как жаль. Ладно, но если не приедешь — помогать больше не буду. Давай, перекладываем картины. Ого, современные, зачем тогда я нужен?
— На всякий случай, вот в этих двух, внутри, спрятаны старые.
— Понятно. Дорогие?
— По пятьдесят тысяч долларов каждая.
— Это примерно по сорок тысяч еврейских рублей — понятно.
— Что за еврейские рубли? Евро что ли?
— Да, мы тут так шутим. Ну, расценки ты знаешь. Сама как всегда на автобусе?
— Да.
— Правильно, а встречаемся, как обычно в Сафпороге?
— Да, всё как обычно, на старом месте. Ну всё, я пойду, сдам машину обратно в прокат, а ты езжай потихоньку — удачи.
— Как же я рад, что ты снова появилась, прямо помолодел на десять лет.
Кабинет Брагина
— Слушаю
— Георгий Николаевич, к Вам Резников
— Пусть заходит. Да, Миша, что у тебя?
— Тарханова сегодня ночью въехала в Россию, через Финскую границу, и при ней не было никакого багажа. Въехала на автобусе, но до первой остановки не доехала. Там её ждали наши ребята, после наводки с таможни. Автобус приехал по расписанию, но её в нём не было, сошла где-то по дороге и они её потеряли. Всё.
— Значит не только Голландцы раззявы?
— Да, очень грамотно всё делает.
— За мастерской и квартирой смотрим?
— Так точно, но уверен, она там не появится.
— А телефон?
— Выключен, я говорю, всё делает очень грамотно.
— Мы, что-то упустили? Она суперагент что ли?
Брагин с возмущением смотрит на своего сотрудника.
— Нет, Миша, она просто художник. Давай накрути хвост своим людям, пусть работают. Разбаловались…, только бизнесменов крышевать мастера, да водку жрать? А чуть, что посерьёзнее, сразу — упустили. Это баба Миша, баба, а не Джеймс Бонд. Идите и работайте, а то разгоню к чертям собачьим.
Кабинет Брагина через десять дней.
— Резникова ко мне.
— Вызывали?
— Да, есть новости о Тархановой? Выставка сегодня вернулась в Москву. Она нас кинула что ли?
— Тогда зачем въехала в Россию? Там бы и сидела, странно.
— Что мы можем сделать для её поиска?
— Завести какое-нибудь дело и объявить в розыск официально. Можно, какое-нибудь мошенничество припаять.
— Нет, новое не нужно, зачем портить показатели, давай к какому-то уже открытому делу пристегни.
— Понял.
В кармане у Брагина раздался звонок сотового телефона. Он достал его и немного прищуриваясь, посмотрел кто вызывает, и тут же знаками стал показывать Резникову, что звонит Тарханова.
— Сможешь быстро отследить, откуда она звонит?
— Попробуем, только говорите подольше.
Михаил выскочил за дверь кабинета, на ходу отдавая нужные команды.
— Срочно соедините меня с Рагулиным из технического отдела.
Брагин, подождал ещё один гудок и ответил на вызов.
— Да, слушаю.
— Всё готово.
— Отлично, где вы?
— Не важно, через час на территории заброшенного детского лагеря «Чайка» в Измайлово, что рядом с улицей Московский проезд. В центре. Если увижу много народу, встречи не будет.
И выключила телефон.
— Алё, алё, далеко, можем не успеть…
В кабинет вернулся Резников.
— Мы не успели. Что она сказала?
— Назначила встречу через час в Измайлово, вот адрес.
Быстро пишет на бумажке и отдаёт Резникову.
— Условия нам ставит, а? Нет, её надо обязательно грохнуть, только за это хамство. Как быстро туда доедем?
— Минут двадцать-тридцать.
— Поедем на двух машинах, иначе вспугнём. Давай быстро, собирай людей.
У Брагина опять зазвонил телефон и Резников по-деловому напрягся.
— Она?
— Нет, это адвокат, как чувствует, надо же. Да Андрей Абрамович, Брагин. Только быстро, а то я спешу.
— Передо мной стоит адвокат Тархановой, Витенька, говорит вы в курсе, что он, после вашего звонка, должен забрать бумаги на освобождение Халитовой. Таки да? Я ему верю? Он хороший мальчик, я знаю его семью, они очень приличные люди, и до сих пор он всё делал правильно. Но вот он стоит передо мной, без звонка от вас, и я беспокоюсь.
— А, бумаги готовы?
— Обижаете, у Андрея Лейфера всегда всё готово, за это вы мне и платите. Всё в полном порядке, она, хоть завтра может, выходить на свободу.
— Да, хорошо подтверждаю, но отдадите ему их, только после моего дополнительного звонка через час, не раньше. Пусть сидит, ждёт.
— Я, абсолютно всё понял — ждём вашего звонка.
Пустырь заброшенного лагеря.
Брагин
Чувствует опасность девка, молодец, но шансов у неё нет, сейчас заберём картину, и ребята отвезут её в лес подальше. Что они с ней сделают перед тем как грохнуть — не моё дело. А Аня? Она вроде успокоилась, вроде подействовали фотки, ну и славно.
Вот и она.
— Миша, остановись здесь, не подъезжай слишком близко, а то вспугнём ещё.
Машины остановились. Из одной вышли Брагин с Резниковым и охранник, из второй ещё трое.
— Слушайте задачу ещё раз. Вы трое остаётесь возле машины, я, Миша и Николай идём к ней. Если картины с ней нет, то, скорее всего, перенесём встречу. Но вы, Миша, должны будете сесть ей на хвост, и выяснить где она её прячет. Если опять потеряете — пиздец, уволю за профнепригодность. Если картина с ней и нужного качества я её забираю, а вы — показывает на Михаила и ещё двоих — сажаете девчонку в машину и увозите в лес, и чтобы я её больше не видел. Всё понятно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});